Новый проректор КНИТУ-КАИ по развитию – о миллениалах в руководстве вуза, о совместимости образовательных систем, о будущем университета, а также о том, как изменится в ближайшее время вся система образования в России и в мире.

- Вы родились в Москве, закончили МФТИ, учились и работали за рубежом. Почему вы решили приехать в Казань?

- В Казань я приехала более шести лет назад создавать новый университет «Иннополис». Была приятно удивлена качеством жизни в городе. Уже в Казани я завела семью, у меня родился ребенок, мне понравилось здесь жить. Казань несравненно более комфортна для жизни, чем Москва. Особенно для жизни с маленькими детьми.

- Вы совсем недавно влились в коллектив. Какие сильные стороны Вы бы выделили у университета, а что надо доработать?

- Одна из самых ярких и сильных сторон университета – это дух КАИ. Это тот самый дух, который мне отчасти напомнил сообщество студентов физтеха, у которых тоже очень сильно развита самоидентификация. И, конечно, меня приятно поразило, удивило и обрадовало большое количество молодых людей, которым небезразлично будущее КАИ, которые действительно совершенно искренне желают для университета всего наилучшего и много работают над этим. Здесь очень молодая и динамичная команда.

Есть инфраструктурные моменты, которые хотелось бы улучшить. Есть моменты организационные, которые тоже можно и нужно улучшать. Думаю, у КАИ есть очень большой потенциал, который надо развивать. Особенно это относится к сфере международных коммуникаций, которая сейчас, на мой взгляд, недостаточно развита.

- Как на потенциал КАИ влияет его относительно небольшой размер?

- В «Физтехе», к примеру, 6 тысяч студентов, в КАИ – 15 тысяч, так что смотря с чем сравнивать. Хорошее качество образования, на мой взгляд, может реализовываться только на обозримых масштабах. И текущий масштаб КАИ – вполне разумный и органичный. Поэтому большого увеличения численности студентов я бы не рекомендовала.

- Об университете. Как Вы в принципе относитесь к различным рейтингам вузов? Ваше мнение, насколько объективно эти рейтинги могут оценивать качество образования?

- Это глобальный вопрос. Он касается не только КАИ, не только России, но и всех университетов мира. К рейтингам можно относиться по-разному. Действительно, они не в полной мере отражают состояние дел в университете, и уж точно не отражают потенциал университета. Но альтернативы им пока нет, поэтому мы как вуз должны ориентироваться на те метрики, которые сейчас заданы. Возможно, они недостаточно объективны, но, тем не менее, они интересны и позволяют поставить перед собой новые цели, увидеть свой вуз под новым углом. Например, если рейтинги основаны на удовлетворенности студентов, то это очень интересная метрика. Можно сконцентрироваться на этом и посмотреть на то, что делается в университете с точки зрения студента и выпускника. Если посмотреть на метрику удовлетворенности работодателей – то, опять же, это другой взгляд, и это не менее интересно. Это позволяет по-другому посмотреть и на образовательную деятельность, и на прием в университет. Конечно, здесь очень важно, чтобы у университета была четко выстроенная стратегия, чтобы университет понимал, что именно важно для его развития. Понятно, что вуз не может быть лучшим по всем показателям, потому что многие из них диаметрально противоположны.

- Что Вы намерены изменить в университете в краткосрочной и долгосрочной перспективе?

- В краткосрочной перспективе мы уже изменили работу с олимпиадниками – теми ребятами, которые поступают в университет вне конкурса, по результатам побед на олимпиадах. Мы наладили работу с теми, кто уже поступил в КАИ, и надеемся, что это принесет нам заметные результаты как по количеству олимпиадников, которые будут приходить в университет, так и по качеству работы с теми, кто уже пришел, так как это одни из самых талантливых ребят. У них огромный потенциал. Я считаю правильным приложить все усилия, чтобы раскрыть их потенциал именно в рамках нашего университета, сделать так, чтобы им тут было интересно, чтобы они стремились остаться здесь, чтобы они ощущали себя в КАИ нужными, важными и просто чувствовали себя как дома.

Что же касается долгосрочной перспективы, конечно, мы стремимся к позициям в мировых рейтингах. Университет КАИ – очень сильный, и тем не менее в международных рейтингах он пока представлен в недостаточной степени. Это как раз то, что нужно исправить, поскольку у КАИ для этого есть все. И наша задача состоит не только в том, чтобы проявить по максимуму потенциал университета, но и в том, чтобы отразить этот потенциал в понятных для международного сообщества показателях.

- Вы знакомы с системой образования за рубежом, в России и Татарстане. Какие Вы видите сильные и слабые стороны данных систем? Какие существуют методы их интеграции и насколько они эффективны? 

- По моему опыту каждая из систем образования – в России, Великобритании, Германии, США – имеет свои как сильные, так и слабые стороны. И оптимальная образовательная система будет скорее гибридной. Сильные стороны российской системы – в системном подходе к образованию и, как ни странно, в наличии четких образовательных стандартов. Так, для будущего инженера они включают в себя знание не только технических дисциплин, но и философии и истории как обязательных предметов. В то же время это является и слабой стороной, так как российская система не подразумевает большой вариативности. Студенту, который понимает, что ему хотелось бы изучать совсем не ту специальность, на которую он поступил, достаточно сложно адаптировать свою образовательную траекторию под то, что ему действительно интересно. Он должен следовать тому образовательному плану, который составлен министерством.

В то же время в англосаксонской системе студент может выбирать практически все что хочет. И это тоже в значительной степени плохо, так как студент попросту теряется в этом огромном выборе. Здесь на первый план выходит фигура наставника или «ментора», который помогает студенту понять, чего он хочет, кем он себя видит в будущем, чем ему было бы интересно заниматься сейчас и в будущем, советует курсы и образовательные модули, которые позволят ему обучиться всем тем навыкам, которые потребуются ему в будущей специальности.

Если говорить об интеграции образовательных систем, я считаю, что интеграция не только возможна, но и нужна. Нужно брать из образовательных систем все лучшее и объединять их так, чтобы все это работало именно в том контексте, в котором вы находитесь. К примеру, в России есть определенная законодательная база и культурное наследие. И, конечно, нужно объединять эти элементы так, чтобы они органично вписывались в существующую среду.

- Программы двойных дипломов с немецкими университетами, реализуемые в КАИ – это хороший пример интеграции образовательных систем?

- Это хороший пример того, как студенты получают доступ, пожалуй, к лучшим элементам российского и немецкого образования, получают оба диплома, которые признаны и в России, и В Германии. Сейчас в КАИ эти программы касаются только магистратуры, это наиболее гибкая система из ныне существующих. Но также было бы интересно построить систему бакалавриата, которая была бы гибридной. В германской системе образования студенты проходят большой отсев. Заканчивают университет менее 40% от числа тех, кто поступил. И это хорошо – потому что студенты постоянно должны учиться, концентрироваться, достигать результатов. В то время как в России уже само поступление в университет во многом является гарантией того, что ты его закончишь. И это в определенной мере студентов расслабляет. Поэтому немецкий подход – постоянна здоровая конкуренция и постоянное фокусирование на том, что ты делаешь и зачем ты это делаешь – это хорошо. С другой стороны, когда конкуренция становится слишком агрессивной, то это плохо влияет на студентов. Если ты постоянно бегаешь по кругу и соревнуешься, это изматывает. Поэтому в каком-то смысле элементы российской             системы помогают студенту получить более широкое образование, включая гуманитарные элементы, чего нет в Германии. А это более широкий кругозор. В немецкой инженерной школе, как я уже сказала, ни история, ни философия, ни языки, ни тем более физкультура не являются обязательными предметами, и многие студенты жертвуют этими предметами, чтобы взять больше курсов по математике и физике. И я считаю, что, конечно же, это большое упущение. Кругозор и представление о базовых философских концепциях очень важны для инженеров, ученых, как и для всех людей.

- Учитывая Ваш опыт работы в России и за рубежом, каким Вы видите будущее высшего образования в целом и инженерного образования в частности?

- Высшее образование меняется, причем меняется настолько стремительно, что за этими изменениями не успевают не только университеты, но и государство и компании. Эти изменения идут во всех направлениях, это далеко не только «переход в онлайн». Да, он происходит, онлайн-образование закроет многие потребности в будущем. Важнее отметить, что меняется само понятие образования: оно становится не просто определенной ступенью в жизни человека, а процессом, и процесс этот начинается с детского сада и не заканчивается никогда. Университет в этом смысле «вступает в игру» где-то с 17-18 летнего возраста и остается в этой «игре» навсегда. Не все университеты это осознали и не все этим занимаются. Получение одной профессии уже не гарантирует, что эта профессия останется с тобой всю жизнь. Нужно меняться. У самих молодых людей, у нового поколения есть постоянная потребность заниматься тем, что им интересно, а не тем, что нужно или не тем, что они должны делать. И в этом смысле университеты сейчас уже начинают вступать в конкурентную борьбу за образование для взрослых людей. Понятие диплома как такового постепенно отходит: сейчас важно не то, какой у тебя диплом, а то, что ты умеешь делать. Это более явно прослеживается в профессиях, связанных с IT, но осознание этого придет и в другие профессии. Конечно, останутся такие профессии, как врач или учитель, где останется сертификация. Но эта сертификация сможет даваться не только и не столько университетом, сколько профессиональным сообществом.

- В России наметилась тенденция увеличении престижности и востребованности рабочих профессий. Какое место занимает университет в данном процессе?

- Мое субъективное мнение – университеты должны заниматься образованием людей, которые будут менять мир и создавать новые знания, которые не будут применять какие-то широко известные технологии и методы на производстве. Безусловно, очень важно и нужно и для экономики, и для людей – чтобы было достаточно людей, которые обладают профессиональными навыками на высоком уровне. Но для этого существуют другие школы. В Германии – Fachhochschule, в англосаксонской системе – колледжи. Разумеется, возможно такое, что человек, закончивший колледж, может пойти и дальше развиваться и стать человеком, который производит новые знания, но совершенно нормально, если человек, который научился быть отличным программистом, будет развивать эти навыки и останется программистом, то есть ему не обязательно при этом становиться системным архитектором и т. п.

- Рост числа выбирающих колледжи и снижение доли поступающих в университеты – говорит ли этот процесс о том, что высшее образование «элитизируется»?

- Да, я абсолютно согласна с этим. Я считаю, что университеты – это элитные учебные заведения, и хорошо бы к этой концепции вернуться обратно – когда в университеты идет 10% выпускников школ, и они занимаются образованием именно этих ребят. А другое, массовое, образование, возможно, онлайн-образование, будет как раз помогать тем, кому интересно заниматься профессией, развивать свои навыки именно в этом направлении. А университет, все таки, это такое место, где люди создают новые смыслы.

- Немного о личном. Сформулируйте Ваше отношение к жизни, семье и работе.

- Самое главное в жизни – это любовь. Очень важно здоровье близких. Работа должна быть интересной. Наверное, это самое главное качество работы – чтобы она приносила моральное удовлетворение и создавала в жизни интерес, чтобы помогала реализовать себя как человека, который может изменить жизнь к лучшему.

- За историю КАИ Вы второй проректор-женщина. Какая она, женщина-руководитель в вузовской сфере?

- Я очень надеюсь, что мы придем к тому, что мы перестанем разделять руководителей на женщин и мужчин и что руководитель будет просто хорошим руководителем. Это очень хорошо и правильно, что в КАИ появилась женщина-руководитель, как и то, что во всем Татарстане становится больше руководителей-женщин, поскольку женщины – это половина населения любого региона. Я думаю, что в моем конкретном случае важнее то, что я – молодой руководитель. И это опять же очень важно, что пошел процесс, когда «миллениалы приходят к власти». Я все таки склоняюсь к тому, что разница между поколениями есть, и очень важно, что в руководстве появляются люди, которые сами представляют то поколение, которым они руководят.

- Если бы у Вас была такая возможность, какой предмет Вы бы выбрали для преподавания студентам КНИТУ-КАИ?

- Я преподавала гидродинамику и, наверное, если у нас появится англоязычная программа (поскольку я занималась преподаванием на английском языке), я бы с удовольствием вернулась к преподаванию либо введения в гидродинамику, либо ведения в гидроакустику. Еще одна из дисциплин, которую я могла бы преподавать, – о том, как надо преподавать профессорам.

- Стала ли для Вас Казань родным городом? Где Вы любите гулять и проводить свободное время?

- Родным городом Казань для меня не стала, поскольку я родилась и выросла в Москве. Но Казань – это очень комфортный город, мне здесь нравится. Мы любим гулять в парке Черное озеро, любим гулять по набережной. И вообще, Казань это очень комфортное место для спокойной жизни с семьей. Здесь можно гулять пешком практически везде. Здесь нет понятия пробок, а то, что называется пробками в Казани – это на самом деле не пробки. Когда до аэропорта можно доехать за 20 минут, а на любую встречу можно попасть за 5-10 минут – это безумно приятно. Это улучшает качество жизни.

- Что пожелаете студентам КАИ?

- Я пожелаю сохранять и культивировать эту особую идентичность, которая есть в КАИ. Это очень важно и очень ценно. Выпускники и студенты КАИ действительно другие – в хорошем смысле этого слова. И очень важно, чтобы они об этом помнили и этим гордились.