Кафедра социологии, политологии и менеджмента (СПиМ) КНИТУ-КАИ успешно завершила работу над двухгодичным грантом РФФИ № 17-06-00474 «Динамика реальных и условных поколений в информационном, полиэтноконфессиональном обществе (на материале Республики Татарстан)». Руководитель проекта – доктор политических наук, профессор Владимир Александрович Беляев, ответственный исполнитель – кандидат социологических наук, доцент Ольга Александровна Максимова. В реализации гранта принимали участие все сотрудники кафедры. Почти полторы тысячи опрошенных жителей Татарстана, 21 глубинное интервью с представителями различных поколений, 950 нарративных эссе студентов Казани – все это позволило создать уникальный портрет современного татарстанского общества и прийти к неожиданным выводам. К примеру, границы между поколениями стираются, старшие уже не во всем имеют авторитет над младшими, а уровень этнической толерантности почти не зависит от возраста. Обо всем этом и многом другом в интервью для сайта КНИТУ-КАИ рассказала кандидат социологических наук, доцент Ольга Александровна Максимова.

- Расскажите подробнее о вашем исследовании – каковы его цели и задачи, охват, географический масштаб?

- Мне хотелось бы начать с предыстории и сказать несколько слов о нашей кафедре. Она существует в КАИ очень давно, практически с момента основания вуза. Какое-то время она называлась кафедрой научного коммунизма, и уже в постсоветский период была переименована в кафедру социологии, политологии и менеджмента. Сотрудники кафедры преподают социологию и политологию обучающимся всех направлений подготовки КНИТУ-КАИ, плюс мы являемся выпускающей кафедрой по менеджменту. Также у нас есть аспирантура по социологии. Аспирантуру мы сумели сохранить, и очень гордимся этим, поскольку в русле нынешних тенденций аспирантура в непрофильных вузах закрывается по всей России. Мы же аспирантуру сумели сохранить. Во многом это результат того, что у нас имеется сформированная научная школа, мы много лет ведем исследования по грантам. Это не первый наш грант: в 2012-2013 гг. мы выиграли двухгодичный грант Министерства образования и науки РФ в рамках Федеральной целевой программы «Кадры». Он также был посвящен изучению поколений в полиэтническом обществе, и нынешний грант – тот, который мы завершили в прошлом году – это продолжение этих исследований полиэтнического общества, поколенческого анализа общества. Помимо этого в прошлом же году мы завершили работу по еще одному гранту РФФИ и Правительства РТ – «Роль информационно-сетевых технологий в формировании этноконфессиональной толерантности/интолерантности молодого поколения Республики Татарстан».

Коллектив кафедры Социологии, политологии и менеджмента КНИТУ-КАИ

Если говорить именно о том проекте, который мы успешно завершили в 2018 году, «Динамика реальных и условных поколений в информационном полиэтноконфессиональном обществе на материале Республики Татарстан», то его главная цель – проследить, каким образом изменяется в современном обществе динамика поколений: имеет ли место сейчас преемственность поколений или же мы наблюдаем конфликт поколений, и проанализировать взаимосвязь между такими феноменами, как реальные поколения и условные поколения, в том числе – в контексте этнического и конфессионального факторов.

- Что такое реальные и условные поколения, и чем они отличаются?

- Анализ реальных и условных поколений – наше ноу-хау. Мы стали одними из первых в России исследователей, которые задались этим вопросом. Что такое реальные поколения? Это существующий в демографии термин – возрастные когорты, как правило, берущиеся с интервалом в 10 лет.  То есть, люди, родившиеся в пределах десятилетнего интервала, представляют собой одно реальное поколение. Это ровесники, близкие по возрасту люди.

Если говорить о более ранних, традиционных обществах, то в них это возрастное деление общества отражало и специфику мировоззрения. Иными словами, возрастные когорты на самом деле очень сильно отличались друг от друга – по своим ценностям, установкам, взглядам на жизнь. Но, начиная со второй половины XX века, эти границы все больше начинают носить условный характер. Они размываются. И как раз для того, чтобы понять этот процесс поколенческой преемственности, мы взяли понятие условного поколения.

Под условными поколениями мы уже понимаем не просто людей, близких по возрасту. Очень часто сегодня бывает так, что человек среднего возраста ощущает себя принадлежащим к молодежи, а достаточно пожилой человек считает себя представителем среднего поколения. Этому может способствовать и сам стиль жизни человека – если он активно трудится и готов ко всему новому, его сложно назвать стариком, он скорее принадлежит к среднему поколению. И задача наших исследований как раз состояла в том, чтобы проследить, насколько эти границы между реальными поколениями  стираются, а также выяснить, каковы взаимоотношения между условными поколениями – как люди себя идентифицируют, насколько люди одного возраста ощущают себя одним поколением или не ощущают вовсе. И большую роль в этом, как показывает наше исследование, играют цифровые технологии.  

- Цифровые технологии «сглаживают» этот «поколенческий ландшафт», выравнивают его?

- Да, сглаживают. Почему так происходит? Виртуальные технологии в последние десятилетия наложили отпечаток на все сферы нашей с вами жизни. Стираются границы не только между поколениями, стираются и географические границы – возникла совершенно новая реальность общения.  Люди, находясь на разных континентах, в разных географических точках, могут коммуницировать, взаимодействовать в реальном времени. Точно так же стираются границы и между поколениями – в том числе потому что в виртуальной реальности человек может строить совершенно иную идентичность. В виртуальном пространстве он может изменить свой возраст, род деятельности и даже половую принадлежность. Люди придумывают себе новые виртуальные образы. В виртуальном пространстве люди получили свободу действий, и свободу позиционировать себя так, как им хочется. И это также влияет на границы между поколениями. Прежде поколения взаимодействовали между собой только в реальности, и было видно: вот дети, вот подростки, вот молодежь, а вот взрослые. А в виртуальной среде получается, что все перемешано, и это накладывает большой отпечаток на самоощущение людей.

Частота посещения представителями разных поколений сети Интернет: динамика с 2012 по 2017 гг. (в % к числу опрошенных в каждой возрастной категории)

Новое общество, информационное, – это общество, не имеющее жёстких границ между поколениями. И на арену общественной жизни выходят не эти «реальные поколения», а как раз условные поколения – то, как люди себя ощущают, как идентифицируют, и как в зависимости от этого проявляется их роль в обществе. И если говорить с позиции государственного управления, этот момент обязательно надо учитывать. К примеру, разработка по отдельности программ для молодежи, воспитательных программ для детей, программ поддержки пожилого поколения – всё это уже не работает, потому что люди себя иначе ощущают.

- Как изменился в связи с этим процесс преемственности поколений?

- Процесс преемственности поколений, как мы выяснили, претерпел кардинальные изменения.  Фактически он трансформировался в свою противоположность. О чем я сейчас говорю? Если мы возьмем традиционные общества, то в них старшие поколения обучают младшие поколения, передают им свой опыт. Что произошло в цифровой реальности? Дети и подростки гораздо быстрее адаптируются и лучше ориентируются в цифровой среде. Исследователь Марк Пренски ввел два понятия – цифровые аборигены (англ. Digital Natives) и цифровые иммигранты (англ. Digital Immigrants). Цифровые аборигены – это как раз то самое цифровое поколение – дети, родившиеся уже в условиях полной цифровизации, и виртуализации. Про представителей этого поколения другой исследователь, Дж. Тапскотт, говорит, что они «с детства купаются в битах». Фактически они не делают разницу между виртуальностью и реальностью. Старшее же поколение – это цифровые иммигранты. Они в эту среду влились, уже будучи взрослыми, и вынуждены ее каким-то образом осваивать, будучи взрослыми, что гораздо тяжелее. И что происходит? Происходит то, что цифровые аборигены начинают обучать цифровых иммигрантов.

- То есть, с точки зрения поколений все переворачивается с ног на голову?

- Верно. Если ребенок видит, что его родители не в состоянии создать себе страничку в соцсети, не в состоянии обновить антивирус и так далее, что за помощью в этих делах они обращаются к нему – для него они утрачивают авторитет. То есть, если раньше дети видели, что взрослый – это человек, который «знает всё» и может ответить на любой вопрос, то сейчас дети этого не ощущают. Более того, они видят, что родители сами обращаются к ним за помощью. Весь процесс преемственности трансформируется, становится совершенно иным. И нельзя сказать, что это плохо, потому что очень часто вот такая трансформация способствует диалогу между поколениями. Но в определенных ситуациях случаются и конфликты. И происходит действительно разрыв, когда родители оказываются, к примеру, не в состоянии контролировать, чем занимается их ребенок в виртуальной среде.

- Вторая часть вашего исследования посвящена проблемам межэтнической толерантности в Республике Татарстан. Расскажите подробнее об этом. И почему именно Татарстан? Это как-то связано с его спецификой и уникальностью как субъекта РФ, где проживают две примерно равные по численности крупнейшие этноконфессиональные группы?

- Наверное, с одной стороны ответ на вопрос «почему именно Татарстан» очевиден – поскольку мы здесь живем. Но, конечно же, в плане изучения этноконфессиональных групп Татарстан действительно очень интересен. Мы получаем гранты РФФИ в том числе потому, что Татарстан – это один из тех полиэтнических субъектов РФ, где удалось сохранить высокий уровень толерантности, где действительно практически отсутствуют конфликты на межэтнической, межконфессиональной почве, и, в общем-то, как Вы правильно сказали, два крупных этноса, разделяющих чаще всего разные религиозные убеждения, сосуществуют вместе практически без конфликтов. И в этом смысле Татарстан интересен и с точки зрения того, как эта толерантность проявляется в жизни обычных людей, и как опыт Татарстана можно использовать в других регионах.

- Какие методы вы использовали в работе?

- В рамках проекта, о котором мы Вами говорим, мы провели массовый опрос населения Республики Татарстан. Мы опросили почти полторы тысячи человек. У нас были представлены крупные и малые города, посёлки, населенные пункты с разным этническим составом. Иными словами, в выборку попали все слои населения. Все правила проведения репрезентативного социологического опроса были соблюдены, поэтому мы можем распространять полученные выводы на все население Республики Татарстан.

Одна из проблем, которую мы изучали, – это как раз то, каким образом в поколенческом разрезе реализуются межэтнические отношения и пытались проследить, как относятся к проблеме межэтнических отношений представители разных поколений.

Распределение ответов респондентов на вопрос: «Как Вы относитесь (отнеслись бы) к Вашему браку с представителем другой национальности?»

- И есть ли в этом плане какая-либо существенная разница между поколениями? Можно сказать, что какие-то поколения более толерантны, а какие-то – менее?

- Надо сказать, что существенной разницы мы не выявили. Относительно большую степень межэтнической интолерантности, то есть нетерпимости, продемонстрировали две когорты – самые молодые (примерно от 16 до 20 лет), и самые пожилые – от 60 лет и старше. Там был весьма незначительный перевес, но все-таки он наблюдался. А вот среднее поколение и люди в «позднем молодом возрасте» то есть, когорты 20-30, 30-40, 40-50 лет, в несколько меньшей степени демонстрируют какую-либо интолерантность.

Корреляция по возрасту респондентов с негативным отношением к межэтническим бракам

Также исследование выявило, что если и имеются основания говорить о каких-либо возникающих конфликтах между поколениями, то возникают они скорее на почве потребления, в сфере потребительских практик. Так, старшее поколение не всегда принимает те потребительские практики, к которым прибегает молодежь.

- Например? Какие потребительские практики разделяют поколения?

- К примеру, потребительские практики молодежи в сфере экспериментов над собственным телом – татуировки, пирсинг, маникюр в виде татуажа и т. д. Представители старшего поколения, когда мы задавали им вопросы об этом, отвечали, что для них все это абсолютно неприемлемые практики – по крайней мере, для большинства.

Если говорить об обратной реакции, то для молодого поколения, к примеру, неприемлемы практики проведения досуга старшего поколения. Молодежь нам достаточно часто высказывала такую точку зрения, что их раздражает то, что родители по старой советской привычке ездят на дачу, заставляют ездить с ними детей и заставляют там работать. То есть, на бытовом, на внутрисемейном уровне возникает такого рода конфликт.

- А такая вещь, как, к примеру, отношение к путешествиям, как-то рассматривалось вами как особая потребительская практика? Ведь сегодня молодежь стала более открытой миру, привыкла тратить деньги на поездки и путешествия, чего раньше в таких масштабах не было. Это не просматривается в вашем исследовании?

- На самом деле на нашей кафедре моя аспирантка Елена Малышева несколько лет назад успешно защитила диссертацию по этой теме – «Когортный анализ потребительских практик в сфере туризма». Сейчас она работает у нас на кафедре. Она как раз анализировала эту проблему и действительно выявила ту разницу, о которой Вы говорите: потребительские практики в сфере туризма по когортному признаку тоже очень сильно различаются.

Во-первых – да, как Вы верно отметили, молодежь на самом деле больше склонна к путешествиям. Но и в предпочитаемых турах была выявлена совершенно четкая закономерность. Молодежь чаще всего предпочитает бюджетные виды туризма. Это может быть туризм с образовательными целями, туризм автостопом и так далее. Старшее же поколение в большей степени предпочитает совершенно иные виды туризма – религиозный туризм или паломничество, оздоровительный туризм… Все это – практики более старшего поколения.

- Если немного отвлечься от основной темы разговора – расскажите, как в целом чувствует себя гуманитарная наука в стенах технического вуза?

- Начнем с того, что наша кафедра – одна из немногих гуманитарных кафедр вообще в технических вузах России, которая достаточно активно получает гранты. Тот же грант РФФИ гуманитариям получить очень непросто. И то, что мы регулярно, фактически каждый год,  эти гранты получаем, свидетельствует о том, что у нас есть научная школа, которая отражена, в том числе в наших публикациях, в нашей известности. Наши статьи цитируют ученые со всей России. Почему журналы заинтересованы в наших публикациях? Потому что они основываются на свежих эмпирических данных, а это для социологии является самым важным. А провести полуторатысячный опрос по Республике Татарстан – дорогое удовольствие. Нужно разработать анкету, распечатать ее, послать интервьюеров в разные города, оплатить им дорогу и проживание, провести непосредственно опрос, обработать полученные данные. Если бы у нас не было гранта, мы бы это просто не смогли сделать. И именно поэтому, благодаря грантовой поддержке, нам в стенах нашего вуза живется очень даже неплохо, потому что с точки зрения организационной поддержки – мы ее в КАИ, конечно же, получаем, научно-исследовательская часть вуза нам тоже очень помогает.

- Расскажите о публикациях, сделанных по итогам ваших исследований

- Во-первых, по итогам проекта мы выпустили книгу с таким же названием – «Динамика реальных и условных поколений в информационном, поликонфессиональном обществе». В ней собраны статьи сотрудников кафедры по результатам этого проекта. Также у нас очень высокая публикационная активность как раз в рамках грантовой деятельности. Например, в прошлом году у нас за год вышло шесть статей в базах Scopus  и Web of Science и порядка 15-20 – в журналах из перечня ВАК. Предмет нашей особой гордости – то, что одну из наших статей в прошлом году взяли в журнал в первом квартиле Scopus – European Research Studies Journal.  Для гуманитариев попасть в журнал первого квартиля – это очень непростая задача, и мы этим очень гордимся.

- Какие у вас дальнейшие планы? Насколько я знаю, работа продолжается? Стоит ожидать новых грантов, новых опросов, новых исследований?

- Мы, конечно, на это надеемся. Постепенно мы набираем опыт оформления заявок на гранты. Второй год продолжается совместный проект, финансируемый РФФИ и Правительством Республики Татарстан – «Социальные и информационно-сетевые аспекты трансформации политики билингвизма в Республике Татарстан в контексте поддержания этнической толерантности населения». К лету-осени будут объявлены новые конкурсы РФФИ, на которые мы также будем подавать заявки. Надеемся, наша деятельность будет продолжаться.